История песни «Раскинулось море широко»

Судьба этой старинной русской песни «Раскинулось море широко…» (до революции «Кочегар») давно стала поводом для легенд. Наиболее распространенная из них приписывает авторство слов Ф.С. Предтече — матросу коммерческого парохода «Одесса», сочинившего ее во время рейса весной 1906 года Херсон-Дели под впечатлением трагической гибели своего земляка, молодого кочегара В. Гончаренко. Другая версия — фольклористы В.Ю. Купрянская и С.Н. Минц в своей книге «Материалы по истории песни ВОВ» (М., 1953) ссылаются на фрагменты письма Х.Д. Зубаревой-Орлинченко из Балаклавы от 30 июля 1948 года в адрес Всесоюзного радио, что слова и музыку песни «Кочегар» сочинил ее брат, участник русско-японской войны Г. Зубарев еще в 1900 году. На самом деле автором литературного первоисточника является известный в 60-е годы XIX века поэт Н.Ф. Щербина (1821-1869), о чем сообщил музыковед Е.В. Гиппиус, отыскавший рукопись и публикацию стихотворения Щербины «Моряк» в украинском литературном альманахе «Молодик» (СПб., 1844). Начиналось оно так: Не слышно на палубах песен: Эгейские волны шумят. Нам берег и душен и тесен; Суровые стражи не спят. Раскинулось небо широко, Теряются волны в дали, Отсуда уйдем мы далеко, Подальше от грешной земли. В этом стихотворении, посвященном борьбе греков против турецкого порабощения, были еще две строфы. На эти стихи композитор А. Гурилев написал романс «Поле битвы», популярный в годы Крымской войны, но его героем был уже русский моряк и события перенеслись с Эгейского на Черное море. Романс этот и является предком «Кочегара», от которого последний унаследовал измененную мелодию, слова начальных четверостиший, слегка переработанные. С открытием в 1869 году Суэцкого канала, Красное море стало главным путем из Европы в Азию. Именно им следовала и Петербурга на Дальний Восток эскадра адмирала З.П. Рожественского, поход которой закончился в Цусимском проливе трагедией. Тогда-то возможно и появились строки: Не слышно на палубе песен, И Красное море шумит… Во всяком случае именно в период русско-японской войны песня «Расскинулось море широко» получила всенародное распространение на ряду с интонационно родственной песней «Варяг». Как видоизменялась мелодия «Кочегара» установить трудно т.к. до наших дней дошел один-единственный опубликованный мелодический ее вариант (1907), исполнявшийся популярной певицей Н.В. Плевицкой. Тогда же выходили пластинки с записью этой песни в исполнении Д. Ершова, А. Кирсанова, где значилось, что музыка «Качегара» принадлежит Ф.К. Садовскому, но подтверждения этому нет, скорее всего Садовский был аранжеровщиком и интерпритатором песни, но не автором. После революции, гражданской войны и первых пятилеток песня оказалась забытой. Честь ее возраждения принадлежит Леониду Утесову. Вот, что рассказывал он сам: «Я узнал эту песню когда мне было 10 лет. Услышал от человека, который жил в одном доме со мной. Это был рабочий-железнодорожник. Он часто пел эту песню. Была она длинная, с бессчетным количеством куплетов. Но это не помешало мне запомнить ее. Я собирал в кружок своих сверстников, брал в руки гитару и начинал петь эдак залихватски почему-то: «Эх-да, раскинулось море широка-а-а…». Почему «эх-да» — не знаю. Много лет спустя, а именно в 1936 году, задумал я со своим оркестром поставить спектакль «Два корабля». В первом акте показывался старый флот и трудная доля матроса, а во втором — советский — с его морской дружбой, осмысленной десциплиной, товарещеским отношением между командирами и подчиненными. Второй акт строился на основе советских произведений. А вот для первого нужно было что-то контрастное — песня с трагическим сюжетом. Мы долго искали ее, пока я не вспомнил песню своего детства. Я спел ее почти всю тогда. Мне предложили записать «Раскинулось море широко» на пластинку. Долгоиграющих тогда не было. Пришлось сокращать текст и петь песню немножко быстрей, чем я пел обычно во время спектакля. Там она и звучала лиричней, и трагедийности в ней было больше. А при записи на пластинку эти элементы ее красоты, ее впечетляемости исчезли». Записанная на пластинку, прозвучавшая с киноэкрана и по радио песня как бы заново родилась и настолько завоевала сердца, что в предвоенные и особенно в военные годы к нехитрому ее напеву стали приспосабливать новые слова, соответствующие, как говорится, моменту. Такого рода песенных вариантов и переделок, ориентированных на стихотворный размер и мотив «Раскинулось море…» было много. В их числе: «Товарищ боец, становись, запевай», «Я встретил его под Одессой родной», «Раскинулись рельсы широко» и т.д. Утесову довелось услышать в блокадном Ленинграде от балтийских матросов песню: Раскинулось Ладога-море, И волны бушуют в дали. Пришли к нам фашисты на горе, Но взять Ленинград не смогли. Леонид Осипович рассказывает еще и вот о чем: «Песней это пытались «пользоваться» и гитлеровцы. Но как? (Я сам был свидетелем.) Они выставляли на передовой огрромные репродукторы и заводили пластинку с песней в момем исполнении, из которой брали только последний куплет, да и то не целиком, а только слова: «Напрасно старушка ждет сына домой», повторяя их бессчетно количество раз подряд. и кричали: «Рус! Слушай: «Напрасно старушка ждет сына домой…» И вы знаете, это производило обратный эффект: зверели наши солдаты!…» Дань увлечения песне отдали и два поэта — В. Гусев и В. Лебедев-Кумач. Так одна из песен к пьесе в стихах В. Гусева «Москвичка», опубликованной в 1942 году издательством «Искусство», начиналось строфой: Угрюмые мины летят в синеву, Над лесом снаряд завывает, В лесах Подмосковья за мать, за Москву, Безвестный москвич умирает. Спустя некоторое время журнал «Огонек» (1942, №49) опубликовал ее с оригинальной музыкой Ю. Милютина, в народе все равно пели эту песню на мотив «Раскинулось море…» «Раскинулось море широко» — незабываемый музакльно-песенный символ времени, особенно военного: Крымской, первой мировой, Отечественной… Российский исторический журнал «Родина», 1995, №3-4